Кони А Ф - Пропавшая Серьга
Анатолий Федорович Кони
ПРОПАВШАЯ СЕРЬГА
ИЗ ЗАПИСОК И ВОСПОМИНАНИЙ СУДЕБНОГО ДЕЯТЕЛЯ
Несколько лет назад я - по профессии врач - был приглашен одним из
судебных следователей Петербурга для осмотра и вскрытия трупа мещанки Эммы
Герзау, отравившейся медным купоросом. Обстановка и причины этого
самоубийства заинтересовали меня, и я просил у следователя позволения
познакомиться с подлинным делом, когда оно будет окончено. Я выписал из
дела дословно некоторые протоколы и документы и не раз задумывался над их
печальным смыслом. Теперь, когда со времени этого происшествия прошло
много лет, я полагаю, что не совершу особой нескромности, если напечатаю
эти протоколы и документы в том порядке, в каком они следовали друг за
другом в подлинном виде, вероятно, тлеющем теперь в архивной пыли. Я
только изменил собственные имена и фамилии и кое-где сделал грамматические
поправки.
Телеграмма. 20-го октября 188... года. 5 часов пополудни. - Судебному
следователю N участка. "На углу N проспекта и N улицы, дом Иванова,
отравилась ревельская мещанка Эмма Герзау. Жизнь в опасности". Помощник
пристава N.
Телеграмма. 21-го октября 188... года. 10 часов пополудни. - Судебному
следователю N участка. "Эмма Герзау скончалась. Отравилась медным
купоросом. Предсмертное показание мною снято и следы преступления
предохранены". Помощник пристава N.
Протокол допроса. 20-го октября. 7 часов вечера. - "Зовут меня Эмма, по
отчеству Иванова, Герзау, 36 лет, незамужняя мещанка, под судом и
следствием не была, грамотная, имею рожденных вне брака детей: Екатерину -
15 лет, Петра - 14 лет, Николая - 12 и Варвару - 7. Отравилась сама
купоросом потому, что не в силах больше жить.
К самоубийству побудило меня безвыходное положение, а главное - случай
пропажи серьги у квартирантки моей Сидоровой, в краже которой обвиняется
моя дочь Екатерина.
Я убеждена, что не она украла ее. Записка, оставленная на столе,
написана мною собственноручно, ночью на сегодняшнее число". - По прочтении
этого показания, Эмма Герзау, подтвердив оное, от подписания его
отказалась, отзываясь, что не может, и присовокупила: "Не мучьте, ради
Христа". Помощник пристава, околоточный надзиратель, двое понятых.
Предсмертная записка Герзау. - "Нет сил больше бороться. Жизнь надоела.
Причин тому много. Главным образом побуждает меня лишить себя жизни
история этих дней.
Я верю, что не Катя серьгу украла, но одному богу известно, кто мог это
сделать. Тяжело, очень тяжело расстаться с детьми! Что-то будет с ними -
сохрани их, Господи!
Письма отца их оставляю на столе. Эти дни я лишилась своей последней
нравственной опоры. Я не была достойна того, что со мной сделали. У меня
ничего не осталось для детей. Сил моих не достает. Благодарю добрую Амалию
Карловну за ее искреннее чувство ко мне. Она добрая душа, и я очень
виновата перед нею, ставя ее в такое положение.
Госпожа Сидорова в своем праве, но все-таки поступила со мной жестоко.
Много оставляю долгов. При иных обстоятельствах поправила бы их, но теперь
нет больше сил жить..."
Из письма господина NNN. - "Кавказ. 187... Милая Эммочка! Получил твои
оба письма разом. Поздравляю с дочкой. Очень жаль, что тебе так много
пришлось страдать.
Много сокрушаюсь об этом и представь себе - не могу и утешить особенно.
По приезде сюда захворал общим расстройством организма. Теперь поправился,
но работы на постройке много. Поцелуй детей. Буду писать, а теперь
некогда... Твой..." и т. д.
Через полгода, оттуда же. - "Вчера получи