Константинов Андрей - Агентство Золотая Пуля 3-01
АНДРЕЙ КОНСТАНТИНОВ
ДЕЛО О НЕСПРАВЕДЛИВОМ ПРИГОВОРЕ
АГЕНТСТВО "ЗОЛОТАЯ ПУЛЯ" — 3 – 1
Аннотация
«Золотая пуля». Так называют в городе агентство, в котором работают журналистыинвестигейторы (или, в переводе на русский — «расследователи»).
Возглавляет это вымышленное агентство Андрей Обнорский — герой романов Андрея Константинова и снятого по этим романам телесериала «Бандитский Петербург». В «Золотой пуле»3 вы встретитесь не только с Обнорским, но и с его соратникамижурналистами: Николаем Повзло, Зурабом Гвичия, Светланой Завгородней, Нонной Железняк, Георгием Зудинцевым и другими.
Все они попадают порой в опасные, а порой и комичные ситуации. Каждый из героев рассказывает свою историю от первого лица.
Рассказывает Анна Лукошкина
"32 года. Закончила юридический факультет ЛГУ. Работала судьей в районных судах СанктПетербурга.
Член Городской коллегии адвокатов.
Представляет Агентство в качестве адвоката на судебных процессах.
В Агентстве также отвечает за «юридическую чистоту» публикуемых материалов.
Разведена. Воспитывает сына".
Из служебной характеристики
1
«Телесные повреждения, полученные коммерсантом, оказались несовместимыми с этой жизнью». Я еще раз прочитала эту фразу и, усмехнувшись, поняла, что меня смутило.
В Агентстве собственно журналистов и филологов было не так чтобы много, поэтому отдельные индивидуумы с техническим образованием, ныне промышлявшие журналистикой, нередко сочиняли подобные перлы. Хмыкнув еще раз, я подумала, что на месте автора написала бы: «Телесные повреждения оказались несовместимыми с ТАКОЙ жизнью».
Впрочем, с той жизнью, которую мы имеем последние несколько лет, мало что можно совместить…
Я с тоской посмотрела на кипу текстов, которые в срочном порядке нужно было вычитать. Вот всегда так. Я неделями, как бедная родственница, клеюсь к расследователям и репортерам, чтобы они отдали мне свои шедевры, прежде чем те пойдут в номер «Явки с повинной» или в очередной бестселлер типа «Очерков коррумпированного Петербурга».
Творцы отмахиваются от меня, многозначительно давая понять, что журналистика — это не моя занудная юриспруденция, здесь нужно работать с чувством, с толком, с расстановкой. Это у вас, адвокатов, говорят они мне, можно рот закрыть — и рабочий день закончен, а место убрано.
У них же материи посерьезнее, требующие сосредоточения мыслительных усилий, благоприятного расположения звезд и вовремя выданной зарплаты. А потом, когда время сдачи поджимает, меня забрасывают текстами, как аллеи листьями в Летнем саду осенней порой.
Правда, спустя почти год моей работы в Агентстве в качестве человека, «оказывающего юридическую поддержку», а проще говоря — буфера на пути истцов, возмутившихся материалами наших журналистов, ребята усвоили многие мои требования. Например, перестали называть подозреваемых преступниками и научились отличать разбой от грабежа, а последний — от кражи.
И в этом я вижу свою несомненную заслугу. Судебные процессы по материалам Агентства теперь скорее исключение, нежели правило.
Но достичь этого удалось путем конфликтов с журналистским корпусом, хлопанья дверьми и надолго прилепившегося ко мне прозвища Цензор.
2
Очередной опус начальника отдела расследований Спозаранника, правового нигилиста и самого ярого моего противника, был испещрен галочками — шедевральное произведение главного расследователя вызвало у меня много вопросов.
Я набрала в легкие побольше воздуха и шагнула в кабинет расследователей.
— Глеб, так писать нельзя…
— Ну, госпожа Лукошкина, — в голосе